Памятники аккадского времени

За исключением глиптики, памятники аккадского времени немногочисленны, археологически разрозненны и часто плохо датируются. Однако они с первого взгляда привлекают внимание новыми чертами, во многом противоречащими прежним шумерским идеологическим установкам, как тематически, так и разработкой формы, композицией, стилем. Для этого достаточно сравнить шумерский и аккадский рельефы. Шумерский рельеф середины III тыс., как правило, представлял собой небольшого размера доску — палетку или плакетку из мягкого камня, сооруженную в честь какого- либо торжественного события: победы над врагом, закладки храма. Иногда такой рельеф сопровождался надписью. Для него, как и в ранний шумерский период, характерно горизонтальное членение плоскости, порегистровый рассказ-повествование, выделение центральных фигур правителей или должностных лиц, причем размер их зависит от степени общественного значения персонажа. Такова и стела правителя города Лагаша Эанатума (2450—2425 гг. до н. э.), сооруженная в честь победы над вражеским городом Уммой. Одну сторону стелы занимает крупное изображение бога Нингирсу, который держит в руках сеть с барахтающимися в ней маленькими фигурками — пленными врагами. На другой стороне — четырехрегистровый рассказ о походе Эанатума.

Сцена начинается с печального события — оплакивания погибших; возможно, первая часть сражения была неблагоприятна для лагашитов. Два последующих регистра показывают царя во главе легковооруженного, а затем — во главе тяжеловооруженного войска, так как логичнее, что бой начинают легковооруженные войска, а после них, в самый решительный момент боя, вступает тяжело вооруженная «фаланга», которая и определяет исход сражения. Верх няя сцена (хуже всего сохранившаяся) - коршуны над опустелым полем битвы, растаскивающие трупы врагов, равно как и изображение Нингирсу с захваченными пленными являются естественным финалом Рассказа.

Все фигуры подчинены плоскости и, видимо, выполнены по единому трафарету: треугольники лиц, горизонтальные ряды копий, сжимаемых в кулаках, причем кулаков гораздо больше, чем лиц; этим остроумным приемом достигается впечатление Массы войска. Ценность такого рода памятников в значительной мере историко-культурная, нежели художественная.

Но вот аккадский памятник на ту же тему, по времени довольно близкий шумерскому, — победная стела аккадского правителя Нарам-Суэна, рассказ о походе аккадского войска в горы Загроса и победе над горным племенем луллубеев. Она так же, как и шумерские памятники, «читается» снизу вверх, но уже не по регистрам. Воины Нарам-Суэна подымаются на горный склон, составляя спиралевидную цепь. На дне пропасти видны тела убитых, несколько фигур изображены падающими вниз. Центр композиции составляет верхний левый угол стелы - фигура царя со знаками его обожествления так же, как и в шумерском рельефе, увеличенная по сравнению с размерами воинов. Перед царем - две фигуры: луллубей, тщетно пытающийся вырвать из горла дротик, который только что метнул царь, и второй - молящий о пощаде. Вся композиция выглядит удивительно динамичной; прекрасно моделированные фигуры пластичны и пропорциональны, очень удачно свободное соотношение пустого и заполненного пространства. И спиралевидное построение композиции и неправильная треугольная форма стелы удачно подчеркивают замысел памятника - показать триумф победителя. Даже выделение главного действующего лица размерами оказывается здесь органичным — сцена как бы выдвигается на первый план. По краям горного склона лепятся деревья и кустарники, таким образом, в композицию снова после Длительного перерыва вводится пейзаж.

Пример этот не единичен: поразительны и стела Шаррукена с ее почти античным ощущением обнаженного тела, и памятники глиптики с их абсолютным чувством композиции и бесконечным разнообразием сюжетов на мифологические и Фольклорные темы (можно смело сказать, что в мир мифа, эпоса, сказки, воплощенный в образах, нас ввели только аккадские резчики), а также отдельные дошедшие до нас портретные скульптурные головы, где достаточно точно передан определенный этнический тип, а в ряде случаев создан обобщенный идеализированный облик мужественного героя-победителя (например, так называемая портретная голова Шаррукена). Все эти памятники представляют нам искусство времени Аккадской династии как новый и очень яркий период истории искусства Двуречья. Несомненно, в нем отразилось общее настроение эпохи, с его относительной свободой от прежних идеологических установок. Правда, появляются и новые идеологические тенденции, которые не замедлят сказаться. Во что они выльются, мы увидим в дальнейшем, на памятниках более позднего времени. Искусство периода династии Аккада оказало ощутимое влияние на все последующее пластическое искусство Двуречья. Умение правильно передавать пропорции человеческого тела, чувство материала, тенденции к передаче индивидуальных черт если не в рамках портрета, то в рамках типажа, свобода и гармоничность композиций — это наследие аккадцев можно обнаружить во многих памятниках послеаккадского периода.