Баньпоские росписи

В дополнение к «рыбьим» и «оленьим» мотивам в баньпоских росписях впервые появляется и изображение лягушки — еще одного популярнейшего в китайской духовной культуре и художественной образности существа. Воспроизводятся рисунки целостной фигуры лягушки, которые тоже помещаются на внутреннюю поверхность мисок и вписываются, совместно с рисунками рыбок, в общую четырехчастную композицию.

На керамике других баньпоских поселений зооморфные изображения присутствуют редко. Самым примечательным из них — и по тематике, и с художественной точки зрения — является рисунок некоего водного существа на внешней поверхности сосуда из комплекса Бэйшоулин. Он выполнен с такой долей экспрессии, что многие исследователи усматривают в нем изображение явно фантастического существа и даже возможный морфологический прототип образа китайского дракона. При более внимательном рассмотрении этого рисунка выясняется, что, на самом деле, он — не более чем изображение тритона, причем переданное без каких-либо принципиальных искажений естественного облика натуры и привнесения в него подлинно фантастических элементов. А впечатление фантастичности воспроизведенного персонажа проистекает из особенностей манеры его исполнения. Слишком уж необычным и дерзким на фоне прочих баньпоских росписей, выполненных в линеарной технике, выглядит сочетание свободно-размашистых линий и штрихов, нанесенных уверенной рукой неведомого нам мастера и отдаленно напоминающих уже собственно живописные техники.

В целом, баньпоские росписи на зооморфные темы неоспоримо доказывают, что уже на ранней стадии своего развития неолитическое орнаментально-графическое искусство приступило к овладению живописными приемами передачи живой природы. Более того, почти сразу же начали складываться несколько отдельных стилистических вариантов: примитивно-натуралистический, направленный на максимально точную передачу натуры, условно-натуралистический, позволявший выполнять стилизованные изображения в сочетании с элементами геометрического орнамента, и «фантазийный», допускавший более свободные трактовки образов живых существ, даже с привнесением ауры фантастичности.